Рыбин Владимир - Расскажите Мне О Мецаморе
Владимир Алексеевич РЫБИН
РАССКАЖИТЕ МНЕ О МЕЦАМОРЕ
Над горными вершинами висела багровая тяжесть туч. Черные тени ущелий
были как траурная кайма. Печаль сжимала сердце, и слезы душили, горькие
слезы неизбежного расставания.
- Мы разлучаемся! - возвещал чей-то громовой голос. - Но мы
встретимся, встретимся, встретимся!..
Толпа шумела, расслаивалась на две колонны. И они, эти две колонны,
уходили в разные стороны. И багровые тучи переваливали через горы, текли
вслед за людьми, затмевая долину.
- Мы встретимся, встретимся! - гудел голос. - И в единстве будем
неодолимы!..
Я видел все это со стороны, и я был в этой толпе, и, как всегда
бывает во сне, не понимал, где и что я, и не удивлялся своему
непониманию...
- Черви козыри, черви, а не крести! - донесся из-за двери сердитый
голос соседки тети Нюры.
Я открыл глаза и первое, что увидел, - цветную панораму гор,
приколотую надо мной к пестрым обоям. Это была моя самая любимая картинка
из всех, висевших в комнате. Я вырезал ее из какого-то заграничного
журнала и каждый раз, ложась спать, любовался величественным видом.
Горы были моей слабостью. Каждую весну я мечтал махнуть на Кавказ с
какой-нибудь туристской группой. Но каждый раз мечта оставалась мечтой,
поскольку летом надо было ехать в поле с очередной геологической
экспедицией. И наш шеф, профессор Костерин, еще с зимы начинал внушать
молодым и нетерпеливым аксиому: геолог, уезжающий летом в отпуск, - это не
геолог...
- Вот ведь лежит и даже погулять не сходит, - сказала мама тете Нюре,
с которой играла в карты в соседней комнате, громко сказала, явно в
расчете на то, чтобы я услышал.
- Некогда! - крикнул я через закрытую дверь.
- Тридцать лет ведь мужику, жениться пора, а ему все некогда, -
завела мама свою привычную пластинку.
Я молчал, разглядывая горные долины, ущелья, густо-коричневые срывы
скал. Почему меня тянет в горы? Вырос в Москве, сроду не видел никаких
гор, кроме Крымских, да и то в детстве, когда мама еще могла не
ограничиваться уговорами и увозила меня на лето к морю.
- ...Этак ведь и умру, не дождусь внучонка покачать...
Я знал: если и теперь промолчать, то мама, чего доброго, заплачет.
Горько ей, одиноко со мной одним. Полгода в экспедициях, полгода дома за
книжками. И поговорить некогда. В прошлом году мама завела кошку. Но что
кошка? Ластится, когда ей надо, а когда не надо - уходит, не сыщешь.
Теперь вот тетя Нюра выручает. Одинокая она, и время ей девать некуда. Да
только ведь от телевизора да от игры в и одуреть можно.
- Невесты на дорогах не валяются! - крикнул я.
- Конечно, не валяются, - обрадовалась мама уже тому, что я
заговорил. - Что за невеста, которая валяется. Хорошие невесты делом
занимаются, ходят. Или, по крайней мере, стоят, как вон та, у магазина.
Ню-ур! - позвала она так, чтобы я расслышал. - Поди-ка погляди. Ну есть же
такие красавицы!..
Это было что-то новое, и я встал, вышел в соседнюю комнату. Мама и
тетя Нюра и в самом деле стояли у окна, глядели на улицу.
- Ты погляди, ты только погляди! - обрадовалась мама, увидев меня.
- На всех глядеть - гляделок не хватит, - демонстративно зевая,
сказал я. Однако подошел к окну, выглянул. Девушка и в самом деле была
необыкновенно хороша. Это я понял сразу, даже не разглядев как следует ее
лица с высоты нашего пятого этажа. Она стояла возле широкой витрины
магазина и читала книжку. Она не выделялась ничем ярким - скромный
костюмчик, длинные, но в общем-то обычные волосы на плечах. Только было в
ее фи
